ГЛАВНАЯ
НОВОСТИ
СТАТЬИ
________________
-
Бог
предлагает
-
тебе спасение
|
|
Мориц РООЛИНГЗ,
доктор медицинских наук (США)
В ад и обратно
Все большее число моих пациентов, перенесших состояние клинической
смерти, говорят мне, что после смерти существует жизнь, и что там есть Рай и
ад. Сам я всегда полагал, что смерть — это не более как физическое угасание,
и подтверждением того была моя собственная жизнь. Однако теперь я оказался
вынужден изменить свои взгляды в корне, пересмотреть всю свою жизнь, и мало
что нашел в ней утешительного.
Я увидел, что это и в самом деле небезопасно — умирать!
«Я в аду!»
Однажды у одного из моих
пациентов электрокардиограмма показала полную остановку сердца. Он упал
прямо на пол у меня в кабинете и начал медленно умирать. Приложив к его
груди ухо, я не мог ничего услышать. Не прощупывался пульс и слева от
адамова яблока. Раз или два он вздохнул и замер окончательно. Мышцы сжались
в безвольных конвульсиях. Тело начинало приобретать синюшный цвет.
Я принялся производить закрытый массаж сердца, надавливая на грудную клетку
пациента, одна из медсестер начала делать искусственное дыхание. Но сердце
не подавало никаких признаков жизни. Наступило полное блокирование сердечной
мышцы. Тогда я ввел провода электростимулятора в крупную вену ниже ключицы —
ту, что непосредственно идет в сердце. Пациент начал приходить в себя.
Однако, стоило мне прервать ручной массаж грудной клетки, больной вновь
терял сознание и его дыхательная деятельность прекращалась — смерть
наступала вновь.
Всякий раз, когда его жизнедеятельные функции восстанавливались, этот
человек пронзительно кричал: «Я в аду». Он был донельзя перепуган и умолял
меня о помощи. Я очень боялся, что он умрет, но еще больше меня испугало
упоминание об аде, о котором он кричал.
В этот момент я услышал от него странную просьбу: «Не останавливайтесь».
Обычно пациенты, которых мне до сих пор приходилось реанимировать, первым
делом говорили мне, как только к ним возвращалось сознание: «Прекратите
терзать мою грудь, вы делаете мне больно». И это вполне понятно — у меня
достаточно силы, так что при закрытом массаже сердца я иногда ломаю ребра.
Лишь в тот момент, когда я глянул на его лицо, меня охватила настоящая
тревога. Выражение его лица было гораздо хуже, чем в момент смерти. Лицо
искажала жуткая гримаса, олицетворявшая ужас, зрачки расширены, и сам он
дрожал и обливался потом, словом, все это не поддавалось описанию. Далее
произошло следующее — он широко открыл глаза и сказал: «Вы не понимаете? Я в
аду. Когда вы перестаете делать массаж, я оказываюсь в аду! Не давайте мне
туда возвращаться!».
Привыкнув к пациентам, находившимся в подобных эмоциональных стрессах, я не
обратил на его слова никакого внимания и помню, как сказал ему: «Я занят, не
мешайте мне с вашим адом, пока я не уберу на место стимулятор». Но человек
говорил серьезно, и до меня наконец дошло, что беспокойство его было
неподдельно. Он находился в такой степени панического ужаса, подобной
которой мне никогда не приходилось видеть ранее. В результате я начал
действовать с лихорадочной быстротой. Между тем за это время пациент еще три
или четыре раза терял сознание и вновь впадал в состояние клинической
смерти.
Наконец после нескольких таких эпизодов он спросил меня: «Как сделать, чтобы
мне выбраться из ада?». И я, вспомнив, что когда-то приходилось учить в
воскресной школе, сказал ему, что Единственный, Кто может заступиться за
него, это Иисус Христос. Тогда он сказал: «Я не знаю, как это правильно
сделать. Помолитесь за меня». Помолиться за него! Сколько нервов! Я ответил,
что я врач, а не проповедник. Но он повторил: «Помолитесь за меня». Я понял,
что выбора нет — это была предсмертная просьба. И вот, пока мы работали,
прямо на полу — он повторял за мной мои слова. Это была очень простенькая
молитва, поскольку до сих пор в этом у меня не было никакого опыта. Вышло
что-то примерно следующее:
Господь мой Иисус Христос! Прошу Тебя спасти меня из ада. Прости мои
прегрешения. Я всю жизнь буду следовать за Тобой. Если я умру, то хочу
пребывать на Небесах. Если останусь жить, то навсегда буду верен Тебе.
Наконец состояние больного стабилизировалось, и его отвезли в палату. Я
пришел домой, сдунул пыль с Библии и принялся за чтение, желая найти там
точное описание ада.
На что это похоже
Пару дней спустя я подошел к своему пациенту, желая расспросить его. Подсев
к изголовью, я попросил его припомнить, что он на самом деле видел в этом
аду. Был ли там огонь? Какой из себя дьявол, и были ли у него вилы? Что это
все напоминает, и с чем ад можно сравнить? Пациент пришел в изумление: «О
чем вы говорите, что за ад? Я не помню ничего подобного». По всей видимости,
переживания, которые ему пришлось испытать, были столь ужасны, отвратительны
и болезненны, что мозг его был не в состоянии справиться с ними, так что
впоследствии они были вытеснены в подсознание.
Между тем, этот человек стал верующим. Теперь он — ревностный христианин,
хотя до этого в церковь заходил лишь случайно. Будучи крайне скрытным и
застенчивым, все же он стал непосредственным свидетелем Иисуса Христа. Он
также не забыл нашу молитву и то, как он раз или два «терял сознание».
Пережитого в аду он по-прежнему не помнит, но говорит, что видел как бы
сверху, с потолка, тех, кто находился внизу, наблюдая, как они работали над
его телом.
Кроме того, он помнит встречу со своей покойной матерью и покойной мачехой в
один из таких эпизодов умирания. Местом встречи было узкое ущелье, полное
прекрасных цветов. Он видел и других покойных родственников. Ему было очень
хорошо в той долине с яркой зеленью и цветами, и он добавляет, что вся она
была освещена очень сильным лучом света. Свою покойную мать он «увидел»
впервые, так как умерла она двадцати одного года, когда ему было всего
пятнадцать месяцев, и отец его вскоре женился вторично, а ему никогда не
показывали даже фотографии его матери. Однако, несмотря на это, он сумел
выбрать ее портрет из множества других, когда его тетка, узнав о
случившемся, принесла для проверки несколько семейных фотографий. Ошибки не
было — те же каштановые волосы, те же глаза и губы — лицо на портрете было
копией виденного им. И там ей все еще был двадцать один год. Что виденная им
женщина была его матерью, не оставалось никаких сомнений. Он был поражен; не
менее поразительным это событие оказалось и для его отца.
Все это может служить объяснением того парадокса, что в литературе
описываются только «хорошие впечатления». Дело в том, что если пациента
опросить не сразу после реанимации, то плохие впечатления изглаживаются из
памяти, и остаются только хорошие. Дальнейшие наблюдения должны будут
подтвердить это открытие, сделанное врачами в палатах интенсивной терапии, а
самим врачам следует найти в себе мужество обратить внимание на исследование
духовных феноменов, что они могут сделать, опросив пациентов сразу же после
их реанимации. Результаты опросов можно будет сравнить с жемчужиной, которую
считали безделушкой, найденной в груде мусора. Именно такие
«жемчужины» избавили меня от мрака неведения и скептицизма и привели к
убеждению, что там, за пределами смерти, есть жизнь, и жизнь эта — не всегда
сплошная радость.
«На том свете отдохнем»?
Некоторое время спустя мы с хирургами обсуждали моего пациента.
«Не правда ли, интересно, — сказал один из докторов, — этот пациент говорил,
что пока его реанимировали, он побывал в аду! Однако меня это мало волнует.
Если ад и в самом деле существует, то все-таки мне нечего опасаться. Я
честный человек и постоянно пекусь о своей семье. Другие доктора погуливали
от своих жен, я же никогда этого не делал. К тому же я слежу за своими
детьми и забочусь об их образовании. Так что я не вижу повода
расстраиваться. Если есть Небеса, то местечко там для меня приготовлено».
Я был убежден в его неправоте, но тогда я не мог еще обосновать свои мысли
ссылкой на Писание. Я был уверен, что за одно только хорошее поведение
нельзя надеяться на то, чтобы попасть на Небеса.
В противоположность большинству опубликованных сообщений о жизни после
смерти, не все посмертные ощущения радостны, — кроме Рая существует также и
ад! Осознав реальность этого явления, я приступил к анализу материала,
касающегося неприятных посмертных ощущений. Материал этот, по всей
видимости, от других исследователей ускользал. Думаю, что происходило это по
той причине, что такими исследователями зачастую являлись психиатры — то
есть люди, лично не занимавшиеся реанимацией больных. У них отсутствовала
возможность находиться рядом с больным в тот момент, когда он переживал это
состояние. Неприятные впечатления испытывались пациентами у меня в кабинете
во время реанимации по меньшей мере не реже, чем приятные. Права ли в таком
случае Библия? Лично для меня этот вопрос однозначен, а каково Ваше мнение?
Мориц РООЛИНГЗ,
доктор медицинских наук (США)
(Печатается в сокращении)
По материалам www.requiem.ru
|